Хочу поделиться. Рассказывать буду своими словами и если вас эта тема заинтересует также, как и меня, то, пожалуйста, копайте дальше. В этой статье – лишь мой личный взгляд на те события.
Итак, начнем.
1996 год, вы помните, каким он был. Не так давно великая страна окончательно развалилась и деградировала. Деньги были только у бандитов и политиков, спортсмены в их число не входили. Анатолий Букреев был альпинистом высочайшего класса, но ни в России, ни в Казахстане (там он жил, хотя родился в России, в Коркино, Челябинской области) работы для него не было. Государство прекратило финансирование и альпинисты выживали как могли. Кому-то повезло устроиться гидами в горные экспедиции, кому-то не повезло. Заслуженные Мастера Спорта СССР трудились таксистами, грузчиками и т.д.
А в мире, тем не менее, интерес к альпинизму рос. Набирали популярность коммерческие туры, в том числе и на Эверест. То есть, заплатив определенную сумму, человек мог рассчитывать подняться на вершину. Нужны были помощники, опытные альпинисты, которые помогали этим «туристам» при восхождении.
Букреев был известным мастером и имя его знали, уважали и ценили. В один «прекрасный» момент в Катманду, ожидая приглашения, он понял, что ждать больше нельзя. Нужно возвращаться домой, средства к существованию закончились окончательно. Он стал продавать свое альпинистское снаряжение, чтобы наскрести на билет до Алма-Аты.
В это же время Скотт Фишер, тоже знаменитый, но американский альпинист, набирал коммерческую группу для восхождения на Эверест. Дело продвигалось с трудом, но все же продвигалось. Он совсем случайно узнал, что Букреев сейчас без работы и поставил себе цель уговорить его пойти с ними. Впрочем, уговаривать Анатолия долго не пришлось, ему были нужны деньги, работа была знакомой и любимой, а то, что тащить в гору придется дилетантов, то и с этим можно справиться. К тому же, дилетанты эти оказались вполне приличными и приятными людьми. Букрееву было поручено многое, в том числе и закупка оборудования и он взялся за дело с энтузиазмом.
При подготовке были допущены многие ошибки и многое делалось в спешке. Букреев все это видел и понимал, как мог влиял, но решающего голоса, конечно, не имел. К тому же он доверял Фишеру, они были давно знакомы и он знал Скотта как человека дела, умного и решительного. Короче, в конце концов все более-менее устаканилось, экспедиция отправилась к Эвересту. Называлась она «Горное Безумие».
Не все шло гладко, но в целом норм. Кто-то из туристов вернулся назад, кто-то чувствовал себя плохо, но все было под контролем. Акклиматизация прошла успешно и осталось только сделать последний рывок. Самый трудный и самый опасный. Букреев всю дорогу работал наравне с шерпами и каждый член экспедиции бы ему очень благодарен за его труд, но были и претензии. Ему позже вменяли, что он мало общался с клиентами, не особо вникал в их психологическое состояние и так далее. Анатолий же это своими обязанностями не считал, все его обязанности были четко определены и сформулированы, и касались только профессиональной части. Мамочкой для клиентов он не был и быть не хотел.
В палаточном лагере перед последним штурмом стояла еще одна коммерческая экспедиция, «Консультанты по приключениям», и на Эверест поднимались обе группы, по одному и тому же пути. Проблема была в том, что погода стояла так себе, Букреев и шерпы уже не верили, что восхождение возможно, но вдруг небо прояснилось и руководители приняли решение рискнуть и подъем не отменять. Это был очень большой риск.
Изможденные клиенты потянулись наверх. Анатолий Букреев и другие гиды помогали им как могли. Долго про все рассказывать, но помощь заключалась и в прокладывании перил (веревок, облегчающих подъем), и перетаскивание снаряжения, и прокладка троп, да и просто физическая помощь – помочь идти, помочь встать, помочь преодолеть расщелину.
До вершины все же многие добрались.
Дальше начинается самое важное и интересное. И если вы все-таки дочитали до этого места, то дальше читайте еще внимательнее.
По договоренности (а фактически приказу) Фишера Анатолию Букрееву теперь предстояло спуститься в лагерь, чтобы отдохнуть. Он был уже невероятно утомлен тем, что поднимал неподготовленных людей наверх и в таком уставшем состоянии был уже практически бесполезен. Кроме того, спустившихся нужно было встречать, помогать, а в случае необходимости быть готовым снова подняться наверх для оказания помощи. А для этого нужны были силы.
Это был приказ и это было самое разумное решение. Наверху оставались еще гиды и сам Скотт Фишер.
Участник «Консультантов по приключениям» господин Кракауэр впоследствии разразился обвинительными статьями и даже написал книгу по поводу этого решения. Он обвинил Букреева в том, что тот «припустил вниз со всей прыти», бросив клиентов на произвол судьбы. И даже нашел обоснование – Букреев шел без кислорода и был легко одет. По поводу одежды ложь легко развеивалась, сохранилось множество фотографий где было видно, что одет Анатолий был в самую современную экипировку. А без кислорода он поднимался всегда и так ему было удобнее, он был опытный альпинист. Тем не менее баллоны он брал, но отдал их потом нуждающимся членам экспедиции.
Дальше – больше.
Наверху разразился ураган, погода испортилась мгновенно, подул очень сильный ветер. Если бы клиенты эти не задержались на вершине (а они сильно задержались, впечатленные красотами Эвереста), то шанс спастись у них бы еще был. Спуск был тяжел, они в конце концов в снежном плену заблудились. Видимость была почти нулевая. Тот, кто дошел первый, весь обмороженный и еле живой рассказал, что еще четверо умирают невдалеке, где-то там.
Букреев, еще не восстановившийся, пошел их искать (а уже была ночь), но не нашел и вернулся. Начал снова, более подробно расспрашивать вернувшегося. К слову, с ним не пошел никто, ни шерпы, ни сука Кракауэр, спокойно отдыхавший в палатке.
Тем временем с вершины вернулся еще один шерп и доложил, что Скотт Фишер умирает наверху. Один и без кислорода. Букреев попытался заставить шерпов идти к нему на помощь, но те сказали, что дело это бесполезное и опасное. Они только молились. Перед Анатолием стоял сложный выбор и он пошел спасать тех четверых, а не своего друга Скотта.
Он их нашел! И всю ночь в одиночку тащил каждого по одному в лагерь. На себе. В метель и мороз. Без кислорода. Без помощи. Он спас троих. Женщина-японка была уже мертва и это ему тоже Кракауэр потом предъявил. К слову сказать, лучшие альпинисты мира признали впоследствии эту спасательную операцию уникальной и в один голос утверждали, что ни один человек больше не способен такое совершить.
После этого, потеряв сознание, Букреев отключился на несколько часов. А очнувшись, пошел узнавать, что с Фишером. Оказалось, что шерпы все же поднялись к нему, оставили ему кислород, а самого спускать не стали. Бесполезно и смертельно опасно. Букреев пошел к нему, ведь Скотт был еще жив! Его отговаривали, но он пошел. Он дошел, но опоздал. И все, что он смог сделать, это «похоронить» друга и защитить его тело от птиц. Как дошел обратно, он не помнит, так как сил не было вообще, а видимость была не дальше протянутой руки. Плюс ветер и мороз. Минус 50, а по ощущениям гораздо ниже. Но он как-то интуитивно дошел. И выжил.
Потом его доставали журналисты и он отдувался за всех. А по-моему, так Анатолий Букреев – настоящий герой и нам нужно гордиться тем, что мы с ним родились в одной стране.
Кстати, за этот подвиг Букреев получил благодарность Сената США и право на американское гражданство.
Погиб Анатолий в 1997 году, конечно, в горах. Лавина... Тело его найдено не было.
Он был лучшим в мире одиночным скоростным восходителем, да простят меня альпинисты за корявую терминологию.
Памятная доска, установленная у подножия Анапурны, горы, которая отняла жизнь у Анатолия Букреева.
Мемориальная доска в Алма-Ате
В 2007 году на пике Пионер под Алма-Атой выше турбазы «Алматау» в день 10-й годовщины гибели Букреева альпинистской общественностью была установлена тренога с колоколом и две чугунные памятные плиты: одна именная, вторая с молитвой. Пик теперь носит имя Букреева.
«Моя огромная благодарность снова и снова Анатолию Букрееву. Без него я не был бы таким восходителем, каким являюсь. Никогда не забывайте о нём, потому что он был примером вашего экстраординарного величия» — Симоне Моро
