Возвращение к основам
Соавторы считают, что после 11 сентября 2001 года спецназ армии США сосредоточился прежде всего на контртеррористических операциях (КТ) и операциях по внутренней обороне (ВО) союзников в Афганистане, Ираке и других странах мира. Ряд специалистов полагают, что этот акцент был избыточным, и поэтому сейчас американский спецназ не готов победить в существующей конкурентной среде или в следующей крупной войне. Но в настоящее время этот акцент снижается, поскольку США сокращают свои обязательства по проведению КТ- и ВО-операций в Ираке, Афганистане и других странах мира, создавая возможность реорганизации своих сил специального назначения для более эффективного реагирования на возникающие угрозы.
Обладая многолетним опытом сотрудничества со спецподразделениями других стран, офицеры спецназа США были развернуты в качестве командиров отрядов, оперативных штабных офицеров оперативных групп и во многих других оперативных командованиях в разных странах и поддерживали проведение не только названных выше операций и миссий.
В последние 20 лет при проведении спецопераций армия США главным образом полагалась на 1-е Командование специального назначения (1st SFC), поскольку считала его личный состав экспертами в вопросах борьбы с терроризмом и организации внутренней обороны своих союзников. Однако, как пишут авторы, «за истекшие 19 лет стало ясно, что китайские, российские и другие подразделения специального назначения прежде всего преследуют национальные интересы своих стран, что позволило им достичь определенного конкурентного преимущества. Исходя из возникшей угрозы, Стратегия национальной обороны 2018 года (the 2018 National Defense Strategy) предписывала Министерству обороны переориентировать усилия на «соревнование великих держав» с такими глобальными соперниками, как Китай и Россия».
Спецназ и иррегулярные действия
В стратегии уделяется повышенное внимание иррегулярным (партизанским) боевым действиям. Или, как это витиевато определяет Объединенный комитет начальников штабов, «насильственной борьбе между государственными и негосударственными субъектами за легитимность и влияние на соответствующее население».
Управление помощника министра обороны по специальным операциям и конфликтам малой интенсивности не так давно опубликовало несекретный вариант приложения к Стратегии национальной обороны под названием «Иррегулярные военные действия». В документе также уделяется повышенное внимание нетрадиционным способам ведения войны как основной миссии спецназа, непосредственно поддерживающей иррегулярные войны, которыми пренебрегают в последние годы.
Пересмотр оперативных планов различных географических боевых командований особо указывает на использование нетрадиционных возможностей поддержки иррегулярных боевых действий в предконфликтный период и на последующих стадиях развития конфликта с целью сдерживания и, при необходимости, отражения агрессии Китая и России.
1-е Командование спецназа внесло небольшие изменения в систему управления своими силами, чтобы приспособиться к этой новой задаче. Однако, по мнению экспертов командования, эти изменения недостаточны для реализации нетрадиционных боевых возможностей, удовлетворяющих требованиям нерегулярной войны в соответствии со Стратегией национальной обороны.
Один из основных разделов приложения под названием «Направления усилий» предписывает Министерству обороны организовать управление «таким образом, чтобы сохранить базовые знания, опыт, доктрину и возможности иррегулярной войны». В этой статье представлены рекомендации по управлению спецназом, направленные на «возвращение к основам» и устранение указанного пробела в возможностях путем обеспечения оптимальной структуры командования для создания формирований, соответствующих текущим и прогнозируемым оперативным требованиям.
Партизаны, диверсанты, повстанцы
В настоящее время командование имеет под своим началом пять действующих групп спецназа и еще две в составе Национальной гвардии. Каждая имеет по три батальона спецназа, ориентированных на борьбу с терроризмом и внутреннюю оборону, и только один батальон нацелен на ведение нетрадиционной войны.
Две группы Национальной гвардии (19-я и 20-я) имеют по три антитеррористических батальона каждая, но совсем не имеют подразделений для ведения нетрадиционной войны. По мнению авторов, переназначение еще одного батальона в каждой группе спецназа на ведение нетрадиционной войны позволит лучше согласовать возможности командования со Стратегией национальной обороны и ее приложением при минимальном влиянии на боеготовность. Остальная часть организации командования останется без изменений.
По мнению соавторов, эти преобразования потребуют совершенствования некоторых процессов управления персоналом и его карьерным ростом. Решение задач комплектования и подготовки будет иметь приоритетное значение для достижения успеха при развертывании на базе одного из батальонов группы нетрадиционных методов ведения войны, поскольку возникнет потребность в отборе, управлении и удержании высококвалифицированного личного состава, способного безопасно и эффективно действовать, находясь на вражеской территории в течение длительного времени. Но такая реорганизация снизит единые требования к штатному расписанию для групп командования, устранив таким образом необходимость, как в батальоне, так и роте поддержки в каждой группе.
Соавторы отмечают, что на практике командование столкнется с проблемой комплектования своих частей из-за необходимости рекрутинга специалистов в области нетрадиционной войны и дальнейшей их подготовки. Командованию придется нарастить свои возможности в этих областях. Получив эти новые возможности, командование должно умело ими воспользоваться для защиты национальных интересов.
Соавторы указывают на вероятное противодействие департаментов и агентств правительства США инициативам Министерства обороны в вопросах «применения непрямых военных подходов к важным вызовам международной безопасности». В этом вопросе следует опираться на поддержку помощника министра обороны по специальным операциям и конфликтам низкой интенсивности, который играет решающую роль в пропаганде разработки, поддержания и использования нетрадиционных вариантов ведения войны.
По мнению соавторов, Министерство обороны может и должно в более широких рамках проводить агрессивные нетрадиционные боевые действия для полной поддержки межведомственных подходов к самым сложным проблемам США.
Соавторы уверены, что переориентация на усиление нетрадиционного военного потенциала позволит более эффективно решать задачу предотвращения войны с Китаем и Россией. Но если предотвратить войну все-таки не удастся, переориентация позволит Соединенным Штатам и их союзникам при резком увеличении затрат резко повысить и сложность выполняемых задач. В качестве резюме приводятся слова президента Джона Ф. Кеннеди, сказанные в 1962 году: «Есть другой тип войны – новый по своей интенсивности, древний по своему происхождению: война партизан, диверсантов, повстанцев, убийц; война путем засады вместо боя, проникновения вместо агрессии, достижения победы путем разрушения и истощения врага, вместо того, чтобы сражаться с ним».
А что у нас?
Уважаемый читатель, наверное, задаст вопрос: а что происходит в нашем спецназе по этой линии?
С самого начала истории спецназа ГРУ одной из его задач было развертывание партизанского движения в нашей стране в случае войны и организация помощи национально-освободительным движениям за рубежом. Были и другие задачи, связанные с разведкой и уничтожением средств массового поражения (прежде всего ядерного), с разведкой и выведением из строя объектов в глубоком тылу и т.п. Однако в ходе боевого применения советский, а затем и российский спецназ ни разу не применялся по прямому предназначению.
Начиная с 1979 года в Афганистане спецназ выполнял задачи борьбы с повстанцами и партизанами, которых готовили наши «заклятые друзья». Таких задач в руководящих документах спецназа не значится. Но в мирное время подразделения спецназа ГРУ ГШ все же готовились решать задачи, определенные руководящими документами, по разведке и уничтожению тех или иных объектов в ходе занятий и учений. Однако задачу по развертыванию партизанских действий в тылу противника (будь то территория нашей страны, оккупированная врагом, или территория противника, которую планировалось занять в ходе наступления) не отрабатывали ни разу.
Между тем в начале 1960-х годов ветераны Великой Отечественной, наши знаменитые герои-партизаны, такие как Герой Советского Союза Григорий Линьков, писали в ЦК КПСС, указывая на необходимость создания бригад спецназа как основы партизанских формирований в случае внезапного нападения противника, как это было в начале войны.
Печальный предвоенный опыт
В предвоенные годы была допущена трагическая ошибка, связанная с ликвидацией нештатных партизанских формирований, которые создавались и готовились с 1928 года как по линии ВЧК–ОГПУ, так и по линии разведуправления Красной армии.
С 1930 года обучение нелегальных групп диверсантов приобрело системный и плановый характер. Этим занималось 4-е управление штаба РККА, которое создало и запустило в работу свыше 10 спецшкол по подготовке партизан на территории Белорусского, Украинского, Ленинградского и Московского военных округов. Кандидатов в курсанты этих школ отбирали самым тщательным образом, отдавая предпочтение лицам, имевшим опыт такой работы, либо специалистам в нужных областях. Помимо базовой подготовки партизана курсанты получали и специализацию, приобретая воинскую профессию: разведчик, снайпер, минер-подрывник. Подготовка специалистов велась с расчетом превращения их в ходе войны в командиров партизанских отрядов. Готовились организаторские и диверсионные группы, способные действовать на незнакомой местности, в том числе и за пределами СССР.
Партизанские кадры обучались совершению рейдов и прыжкам с парашютом. В городах и на железнодорожных участках к востоку от укрепрайонов насаждались хорошо обученные и снабженные спецсредствами диверсанты-подпольщики. Они были тща-тельно законспирированы. Например, для развертывания в Белоруссии были готовы шесть партизанских отрядов численностью по 300 –500 человек. На Украине спецшколы подготовили свыше 3 тыс. партизанских командиров и специалистов.
Нештатные партизанские соединения привлекались к участию в общевойсквых учениях. А в 1932 году в подмосковных Бронницах прошли специальные секретные маневры партизанских соединений. В рамках секретного плана штаба РККА для обеспечения партизан вдоль западных границ к западу от линии укрепленных районов были оборудованы десятки тайников с оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами (ВВ) и средствами взрывания (СВ).
Кроме того, в 1934 году директивой начальника штаба РККА предусматривалось создание общевойсковых разведподразделений, предназначенных и подготовленных для выполнения диверсионных задач в тылу противника. Это были первые штатные подразделения разведчиков-диверсантов Красной армии.
В 1935-м были сформированы и дислоцированы вдоль западной границы диверсионные взводы, подчиненные начальникам разведки приграничных дивизий. В целях маскировки эти взводы размещали при саперных батальонах и называли саперно-маскировочными взводами. В них отбирались только комсомольцы из числа военнослужащих второго года службы. После годичной подготовки в этом взводе разведчики-диверсанты поселялись в населенных пунктах вдоль границы компактно. Они вступали в колхозы, в органы милиции и т.д. За счет государства им строили дома, покупали в личное пользование домашний скот, перевозили семьи на новое место жительства. В ближайшей воинской части для них хранилось вооружение и снаряжение. Одновременно в 1935 году были созданы специальные курсы командиров этих взводов.
Силами агентурной разведки РУ Штаба РККА в некоторых сопредельных странах были созданы «опорные точки» – главным образом в сельской местности, на хуторах, хозяева которых были агентами нашей разведки. Создавались запасы иностранного оружия, взрывчатых веществ, продовольствия, которые агенты должны были хранить и выдавать по паролю нашим разведчикам. Задачи саперно-маскировочных взводов заключались в переходе через границу для выхода в назначенный район и проведения специальных мероприятий (подрыва железных дорог, мостов, вывода из строя средств связи, перехвата связных и т.п.) для создания в тылу противника паники и дезорганизации. При этом разведывательные задачи им ставились как попутные.
Если бы все это было сохранено и задействовано с началом войны, немцы, очевидно, не смогли бы продвинуться так далеко вглубь нашей страны. К сожалению, в 1938 году началась кампания, инициированная Ворошиловым: «Бить врага на его земле малой кровью». Партизанские формирования были ликвидированы, тайники и склады изъяты, саперно-маскировочные взводы расформированы. В отношении партизан и диверсантов начались репрессии. Трудно сказать точно, сколько их пострадало в ходе этих чисток. По экспертным оценкам, это сотни людей.
Именно об этой ошибке и писали в ЦК партии Григорий Линьков и другие партизанские командиры в начале 1960-х.
Поиграли – и будет
К чему это я? А к тому, что подобные задачи никогда не отрабатывались и не отрабатываются спецназом и поныне. Между тем, если нас не убеждает собственный опыт, стоит оглянуться на американцев. Рассмотреть пути возврата к базовым задачам спецназа и готовить его не только к войне с бандами террористов, но и к действиям в ходе глобальной войны, о которой прямо пишут авторы американской статьи.
К сожалению, проходит время и память о страшных потерях, которые понес наш народ, забываются. В результате глупых реформ и преобразований отечественный спецназ, заслуживший в 1980–2010 годах славу самых эффективных в мире «волкодавов», находится в предсмертном состоянии. Речь идет о бригадах специального назначения, которые при министре Сердюкове передали из ГРУ ГШ в штаты округов Сухопутных войск. Это как если бы дорогое и сложное устройство вручили в качестве игрушки неразумному дитяти.
Командование округов не имеет ни навыков, ни знаний, ни желания разбираться в организации спецразведки. По свидетельству командиров бригад и старших офицеров, состояние боевой подготовки в бригадах спецназа нынче настолько плачевно, как не было со времен их создания. Масса вопросов боевого применения не решается, в частности организация вывода групп в тыл противника. И это далеко не все проблемы. Речь также идет о подготовке офицеров в Рязанском воздушно-десантном училище, куда перевели учебное подразделение специального назначения из Новосибирского ВОКУ.
