Бабушка Славика рассказывает, что в своей спецшколе наш Славик нахулиганил, да так сильно нахулиганил, что его оттуда отчислили! И он теперь обратно приедет к нам... И мы спорим за какую команду он будет теперь играть в нашем дворе, за нашу, за которую играл перед отъездом, или за любую, за какую захочет..
По нашим правилам, он должен играть за нашу... Но правила у нас такие, несерьезные, ненастоящие, поэтому он, как говорит бабушка, хочет играть за чемпиона, а нам из той команды переведут другого мальчика. Да мы и не против. Славик, наверно, избаловался в своей спецшколе и играть в нашей команде ему будет неинтересно. У нас и форма не новая, и клюшки каждый покупает себе сам, и коньки точит сам, и лед мы заливаем сами, а не как у чемпионов - у них родители просто платят деньги дворнику, чтоб он заливал, и ребятам этого делать не приходится.
В наш спор даже начальник домоуправления влез, товарищ Дубрянский, хотя какое ему дело! Он только совсем недавно стал в нашем дворе начальником, а уже лезет в хоккейные дела пацанов. Уж не знаю, что он скажет Славику, мне кажется, что Славику совсем неинтересно, что он ему скажет. Лучше бы этот Дубрянский нам хоккейную коробку починил и фонарей побольше поставил, чтоб можно было играть допоздна, а не с мальчишками-хоккеистами разговоры разговаривал!
И мы все спорим да спорим, и дети, и взрослые, как будто у нас дел других нету как спорить, как будто к нам во двор самый лучший хоккеист имра приезжает, а не набедокуривший мальчишка. И сам Славик цену себе набивает, пришел бы к нам, да сказал - "Привет, пацаны, я так соскучился по нашему двору, я так хочу играть в хоккей вместе с вами снова!" И мы бы обрадовались ему, и сказали бы - "и мы тоже очень рады, что ты вернулся!"
Но он пока к нам не приходит, а все новости про него рассказывает его бабушка. А бабушки, они сами знаете какие - где-то приврет, где забудет, у них же, у бабушек - и склероз, и самолюбование. Очень бабушки любят, когда их слушают, развесив уши.
